ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

Стук захлопнувшейся двери отозвался в сердце Алены острой, всепоглощающей болью.

На смену медленному рассвету пришло яркое, солнечное утро. С трудом приведя себя в порядок,  Алена отправилась в клинику, где работала медицинской сестрой. Вечером, чтобы успокоиться, снова выпила полстакана водки, но спасительный сон почему-то не приходил. Добавив еще и еще, впала в пьяное забытье, вновь переживая кошмар предыдущей ночи.

Так продолжалось несколько недель. Будучи уверенной в том, что сын ничего не замечает, с нетерпением ждала спасительного вечера и снова принималась за спиртное. Но сын замечал все, и однажды, неожиданно проснувшись среди ночи, Алена увидела укрывавшего ее одеялом Никиту, по лицу которого текли крупные слезы. Острая жалость к сыну резанула по сердцу, и ни с чем несравнимое чувство материнской любви отодвинуло на задний план все ее беды. Глядя на сына сквозь полуопущенные ресницы, Алена вдруг отчетливо поняла, что причина страданий ее ребенка кроется в ней самой, и, чтобы спасти его от них необходимо сбросить с себя оковы пьянства, которые надела добровольно. Вечером, вернувшись с работы, она накормила сына вкусным ужином и, как в старые добрые времена, уселась в любимое кресло у телевизора. Никита, обескураженный поведением матери, напряженно посматривал на нее украдкой, а вечером снова пришел в родительскую спальню, чтобы узнать, как она. Не уловив привычного запаха спиртного, юноша склонился над ней чуть ниже. Убедившись, что мать трезва, радостно улыбнулся, вздохнул с огромным облегчением, и, стараясь ступать, как можно, тише, пошел в свою комнату. Влечение к спиртному Алена подавила невероятным усилием воли. Ночные кошмары больше не приходили, потому что, справившись с собой, она избавила сына от горя, и жизнь постепенно начала входить в свою колею. Квартира, ставшая на какое-то время казенной, вновь обрела домашний уют, и даже отсутствие Андрея перестало казаться трагедией. Боль, нанесенная предательством мужа, как-то притупилась, и Алена научилась жить с ней почти полноценной жизнью.

В мае Никите исполнилось восемнадцать, и, отказавшись поступать в институт, он ушел в Армию. Оставшись совершенно одна, Алена нашла утешение в работе, совмещая свою дневную ставку с суточными дежурствами в выходные. В свободное от работы время писала сыну длинные письма, наполненные любовью и скрытой тревогой за него, на которые он отвечал… телефонными звонками. Звонил Никита часто. Сообщив, что все у него хорошо, интересовался ее здоровьем, и в очередной раз отчитывал за затворничество. Так прошло более года. Однажды он сообщил ей, что встретил замечательную девушку, и, что сразу после «дембеля» они собираются пожениться. На ее вопрос, кто эта девушка, Никита ответил, что матери у нее нет, и живет она с тетей и отцом. Отец руководит крупным предприятием, дома чаще всего бывает только ночью, но познакомиться с ним и даже подружиться он все-таки успел. Порадовавшись за сына, Алена пожелала ему счастья и пообещала приехать в отпуск. Положив трубку, всплакнула оттого, что главным человеком в его жизни теперь стала не она, и почему-то именно в этот момент отчетливо поняла, что ее собственная жизнь давно идет стороной, а ведь она еще далеко не старуха. Бросив короткий взгляд на свое зеркальное отражение, Алена вспомнила вдруг, какой веселой и общительной была когда-то, и, улыбнувшись воспоминаниям, решила начать жизнь заново.

Утром, впервые за много месяцев, она проснулась выспавшейся и бодрой. Напевая что-то себе под нос, надела любимые джинсы и кофточку и, отдав должное косметике, осталась довольна собой. По дороге на работу, как будто очнувшись от долгого сна, заново открывала для себя земные красоты и удивлялась тому, что так долго могла их не замечать. С тех пор Алена перестала скрываться от друзей и знакомых и, придя однажды на день рождения подруги, встретила там свою давнюю любовь. Человека, с которым она рассталась когда-то ради Андрея – удачливого бизнесмена и покорителя дамских сердец. Тогда, в ее незабвенные восемнадцать, внимание любимца женщин было для несмышленой девчонки более, чем лестным. И краткосрочную эйфорию от собственной значимости и превосходства Алена по глупости приняла за любовь. Выходя замуж за Андрея, она не понимала, что совершает ошибку, а когда поняла, было уже поздно. Маленькому Никитке требовалась полноценная семья, поэтому Алена, любящая сына больше всего на свете, заставила себя поверить и в любовь к мужу. За долгие семнадцать лет она ни словом, ни взглядом не намекнула ему о своем разочаровании, а когда ей стукнуло 36, Андрей сам ушел от нее к другой. Боль от предательства была настолько невыносимой, что избавиться от нее не представлялось возможным. Воспоминания о Вадиме, так звали человека, с которым она рассталась когда-то так нелепо, Алена гнала от себя все эти годы, насколько хватало сил. О том что он уехал далеко и надолго, ей, как бы между прочим, сообщили подруги, а значит и встретиться с ним когда-либо шансов практически не оставалось.

И вдруг эта встреча произошла. Она была настолько неожиданной и в глубине души долгожданной,  что вызвала одновременно радость и испуг. Справившись со своими чувствами, как научилась это делать в последнее время, Алена бросила Вадиму: «Привет», как будто виделась с ним только вчера, и поторопилась оставить его под предлогом встречи с именинницей. Вопреки опасениям, Вадим не навязывал ей своего общества в течение всего вечера. Не выделяя никого наособицу, шутил и веселился со всеми, а под конец, попрощавшись, ушел с вечеринки первым. Такого откровенного равнодушия к себе Алена не ожидала и, честно говоря, огорчилась. Ее самолюбие было уязвлено, но, понимая, что после содеянного в прошлом рассчитывать на что-то другое она просто не вправе, поплакав, как обычно, в подушку, заснула беспокойным сном.

До нового года оставалось несколько дней, и на следующий день после работы Алена зашла в магазин купить кое-что к празднику. Встречать Новый год в шумной компании без пары ей не хотелось, и, решив остаться дома, купила себе бутылку «Шампанского», коньяк – на случай, если вдруг кто-то зайдет поздравить нежданно, и множество разных вкусностей. Разложив покупки по пакетам, Алена вышла из магазина и уже на подходе к дому услышала вдруг, что кто-то зовет ее по имени. Оглянувшись, увидела остановившуюся у обочины машину и вышедшего из нее Вадима. На этот раз встреча была более дружелюбной и продолжительной. Получив приглашение посидеть в знакомой, чудом уцелевшей кафэшке, Алена неожиданно для себя согласилась и ничуть не пожалела. Вечер прошел в воспоминаниях о далекой юности, и снова, как в добрые давние времена, они ели мороженое, запивая его обжигающим кофе, и, перебивая друг друга пресловутым «а помнишь?», до слез хохотали над приключениями двадцатилетней давности. За разговорами время пролетело мгновенно, а когда, спохватившись, Алена сказала, что ей пора, Вадим, расплатился с официантом и ее домой. В машине он, как бы между прочим, сообщил ей, что у него взрослая дочь, а о ней, Алене, он знает все, или почти все. Спросить об источнике его осведомленности Алена постеснялась и, попрощавшись, вышла из машины.

На следующий день он ждал ее у ворот клиники. Это было, в общем-то, неожиданно, и уж, тем более, непривычно, но Алена почему-то не удивилась, как не удивилась она и предложению Вадима встретить Новый год вместе.

Все оставшееся до праздника время Алена жила его ожиданием. Люди, с которыми им предстояло встретить Новый год, оказались на редкость радушны и гостеприимны, и она чувствовала себя в их доме легко и непринужденно. Прокутив до самого утра, договорились съездить второго числа на лыжную прогулку за город, и, расставаясь у дверей Алёниного дома, Вадим впервые поцеловал ее на прощанье. Переполненная впечатлениями от праздника Алена включила свет в прихожей, чтобы снять с себя шубу и сапоги, и… остановилась в недоумении. В открытую дверь кухни она увидела на рабочем столике гарнитура кучу каких-то пакетов, которых не было, когда она уходила, а на обеденном столе рядом с неполной бутылкой – недопитый стакан с коньяком. Ключи от квартиры Никита, уезжая, оставил дома, а, значит, попасть в дом беспрепятственно мог только один человек.

Приоткрыв дверь спальни, она увидела по-хозяйски разлегшегося на кровати Андрея. Не понимая, что происходит, Алена включила свет, от чего ее все еще законный муж открыл глаза и, как ни в чем не бывало, спросил: «Ты была с ним?», и, не дожидаясь ответа, насмешливо бросил: «Ну, разумеется, и в этом виноват только я». Дальше все было, как в плохом водевиле. Андрей пафосно просил у нее прощения, долго и неискренне говорил о совершенной ошибке, о том, что любит только ее и никогда больше не оставит ради другой. А когда уверенный в своей полной победе муж, наконец, умолк, и Алена вдруг попросила его уйти, резко оборвал ее на полуслове, заявив, что он у себя дома, устал и хочет спать.

Постелив себе в комнате сына, Алена пролежала до рассвета, так и не сомкнув глаз. Весь день она звонила Вадиму, пытаясь предупредить о том, что домой к ней приходить не стоит, и лучше им встретиться на автобусной остановке, но абонент постоянно был не доступен. Смирившись с неизбежным, Алена ждала прихода Вадима, а когда он, наконец, пришел, дверь ему открыл Андрей. Увидев своего давнего соперника, отнявшего у него когда-то любимую девушку, Вадим с трудом подавил в себе вспыхнувшую с удвоенной силой неприязнь и вежливо попросил пригласить Алену. Услышав в ответ - предложение войти, прошел за хозяином на кухню и, отказавшись от предложенной выпивки, молча, слушал исповедь Андрея о том, как сильно они с Аленой любят друг друга, и как исстрадавшаяся по мужу женщина согласилась встречаться с Вадимом только из жалости к нему. Не желая верить Андрею, Вадим быстро прошел в комнату, где сидела окаменевшая от безысходности Алена, и в ответ на свой вопрос: «Это правда?» получил лишь тягостное молчание. Приняв его за согласие, Вадим медленно вышел из квартиры. И снова стук захлопнувшейся двери отозвался в сердце Алены острой, невыносимой болью, причиной которой уже во второй раз был ее муж Андрей. Пытаясь догнать Вадима и объяснить ему, что все это неправда, что любит и любила она всегда только его одного, Алена сделала слабую попытку встать на ноги, которые совсем ее не держали, и снова упала в кресло. Пересохший, неподвижный язык лежал у нее во рту ненужным грузом, и не в состоянии вымолвить ни слова, она застонала от бессилия.

Просидев в кресле весь день, Алена не подходила к телефону, потому что сил на пустые разговоры у нее не было, и только поздно вечером ответила звонившей подруге. Отчитав ее за молчание, Кристина с недоумением  рассказала о том, что днем приходил попрощаться Вадим, и сейчас он, наверное, уже дома. Где он живет, ни та, ни другая не знали, но со времени его вылета прошло десять часов, а, значит, и добраться до дома он в любом случае успел. Образно представив его теплую встречу с женой, Алена с трудом проглотила подступивший к горлу ком и, мысленно отругав услужливую подругу за известие, поспешила закончить разговор. Мечтая о тишине, как о спасении, она решительно взяла вновь зазвонивший телефон с твердым намерением отключить его до утра, но, увидев высветившийся номер Никиты, ответила как можно бодрей. Пытаясь придать голосу радостные нотки, сообщила сыну о том, что вернулся отец, и они помирились. Прозвучавшее в ответ: «Я знаю», несколько обескуражило, и, подивившись оперативности Никитиных друзей, Алена перевела разговор на другую тему. Разговор с сыном вымотал ее окончательно, и едва добравшись до постели, она заснула как убитая. Во сне ей снился Вадим, который, удаляясь, звал ее за собой, но дойти до него она так и не смогла, потому что проснулась.

Все последующие дни были похожи один на другой, как капли воды. Как прежде, Алена брала на работе дополнительные часы и дома бывала редко. Но и в эти редкие вечера пытающийся наладить отношения Андрей вызывал у нее стойкое отвращение, которое, скрывая, как могла, она терпела до поры до времени. В один из «домашних» вечеров Андрей пришел домой позже обычного и был до неприличия пьян. Сняв с себя верхнюю одежду, буквально ввалился к ней в комнату и, заявив о своих супружеских правах, попытался обнять жену против ее воли. Получив неожиданный отпор, Андрей в бешенстве остановился и, посмотрев на нее бессмысленными глазами, с силой ударил по лицу. Унижение и боль заставили Алену собрать все ее силы. Глядя Андрею в глаза, она отчетливо произнесла: «Ненавижу», и встала у окна, повернувшись к мужу спиной. Непривычное поведение жены подействовало на Андрея отрезвляюще, но, не желая сдавать позиций, он «одарил» ее бранными словами и, обвинив в своей неудавшейся судьбе, отправился, судя по всему, на кухню.

Дождавшись, когда муж, наконец, заснет, Алена взяла необходимые документы, вещи и драгоценности, которых за совместно прожитые с Андреем годы он надарил ей более чем достаточно, и, вызвав по телефону такси, уехала к себе на работу. В отделении, где она работала, в те дни пустовала «элитная», как называли ее сотрудники между собой, палата, и ей разрешили пожить там несколько дней. Переодевшись ко сну, Алена включила более яркий свет и написала письмо Никите. В письме она рассказала о том, что простить мужу измену не смогла, сколько ни старалась, и жить с ним под одной крышей больше не может и не хочет. Умолчав о последнем инциденте, спросила, не будет ли сын возражать против ее переезда в город, в котором он хочет остаться навсегда, и попросила не тянуть с ответом. Никита позвонил через неделю. Вопреки опасениям матери, сын шумно радовался ее решению сменить место жительства и с удовольствием сообщил о том, что он и его будущая семья ждут ее с нетерпением. Не сказав, по обыкновению, ни слова об отце, попросил сообщить дату приезда и, бросив: «До скорой встречи», отключил телефон. В тот же день Алена купила билет на вечерний поезд и за несколько минут до отправления вошла в пустое двухместное купе. Уложив вещи на место, положила руки на столик, и с грустью посмотрела в окно. Вокзалы как таковые она не любила за вечную суету, но этот был дверью в город ее с Вадимом детства, в город, который она покидала навсегда. Здесь и только здесь она могла встретить любимого случайно, или, узнав, что он приехал к родителям, увидеть хотя бы издалека. Но сейчас, сидя в этом вагоне, она безжалостно лишала себя и этой последней возможности. Не слыша объявления диктора об отправке, Алена вздрогнула от скрежета колес, как от удара, и буквально впилась лицом в стекло. Слезы, которых она не замечала, текли по щекам вперемешку, и, вытирая их тыльной стороной ладони, Алена всматривалась в вечерний город, как будто пыталась увезти с собой.

В Новосибирск, в одном из военных городков которого дослуживал свое Никита, поезд пришел рано утром. Увидев сына в толпе встречающих, Алена помахала ему рукой и, сойдя с подножки, тотчас попала в его объятия. Обнимая сына одной рукой (другой она гладила его по лицу), вглядывалась сквозь слезы в родное лицо, и боль, мешавшая жить и дышать, постепенно уходила прочь. Не видя никого вокруг, она долго смотрела только на сына и даже слегка смутилась, услышав Никитино: «Мама, познакомься – это моя невеста Яна». Слегка повернув голову, она увидела милую улыбающуюся девушку, которая понравилась ей с первого взгляда, обняла и поцеловала ее в щеку. Улыбка не сходила с лица Алены, ведь ей предстояло еще познакомиться с отцом Яны, который все это время стоял почему-то у нее за спиной. Обернувшись, она протянула руку для приветствия и… не поверила своим глазам. Перед ней с огромным букетом цветов стоял Вадим. При виде любимого человека, которого она считала потерянным навсегда, Алену охватила неописуемая радость, резко сменившаяся отчаянием оттого, что Вадим был будущим тестем ее Никиты, а, значит, с ним и его женой ей придется общаться постоянно. Видеть его счастливым с другой женщиной было выше ее сил, и это было гораздо хуже, чем не видеться с ним совсем. Справившись с собой огромным усилием воли, она посмотрела на улыбающегося Вадима, и только хотела спросить, поему не приехала его жена, как где-то внутри нее прозвучал голос сына: «Матери у Яны нет, и живет она с тетей и отцом». «Боже мой, какая же я дурра, ведь он вдовец», - подумала Алена и, решительно посмотрев в глаза Вадима, увидела в них все – пережитую боль, радость встречи, а главное – любовь, и на душе у нее стало радостно и светло. Довольная Яна с нежностью смотрела на счастливого отца, а рядом с ней, хитро улыбаясь, стоял Никита. Переведя взгляд на сына, Алена, наконец, поняла, что «все или почти все» о ее жизни Вадим знал от него. Так же Алена поняла, что от детей у Вадима секретов нет, но это было уже не важно. Главное, что они встретились вновь.