Уроженец Верхнего Тагила, Николай Иванович Турушкин окончил в свое время восемь классов Верхнетагильской школы №12 и Новоуральское ПТУ. По окончании училища работал электриком на Новоуральском химзаводе, и много занимался спортом. 10 ноября 1981 года был призван на воинскую службу.

В «учебке» в Литве зарекомендовал себя с лучшей стороны. Отличник Советской Армии, честь советского солдата не посрамил Николай и в далеком Афганистане, рапорт об отправке в который подал еще, будучи курсантом.

Еще при жизни был представлен к медали «За отвагу», о чем, после гибели Николая родителям написал командир подразделения, в котором служил их сын. Но получить заслуженную награду так и не успел.

В официальных документах смерть командира парашютно-десантного отделения гвардии сержанта Николая Турушкина выглядела так: «…во время боевого задания его отделение предотвратило внезапное нападение противника на подразделение. В этом бою Николай был смертельно ранен».

В Книге памяти «Черный Тюльпан» под фотографией Николая было отпечатано следующее: «В составе первой парашютно-десантной роты 56 гвардейской десантно-штурмовой бригады (в/ч п/п 44585 под Гардезом)) участвовал в 21 боевой операции по уничтожению банд мятежников, проявив при этом личное мужество и отвагу.

16 декабря 1982 г. при выполнении боевого задания в районе населенного пункта Малихейль дозор, в составе которого находился Николай, неожиданно наткнулся на группу душманов. Противнику был дан достойный отпор, уничтожены шестеро мятежников. В этом бою гвардии сержант Турушкин был смертельно ранен».

Хоронили Колю Турушкина из отчего дома. Такого скопления народа тихая улица Карла Маркса не знала ни до, ни после похорон. Провожая юношу в последний путь, тагильчане плакали навзрыд. А с портрета, стоящего на холодном цинке гроба, как бы недоумевая по поводу слез земляков, спокойно смотрел на них 19-летний Николай.

Спустя какое-то время после похорон, отцу Николая, Ивану Николаевичу Турушкину, был вручен орден Красной звезды, которым его сын был награжден посмертно. Позже пришла еще одна награда – медаль «Воину-интернационалисту от благодарного Афганского народа».

Прикрывать отход ребят из своей роты командир разведотделения сержант Сергей Поляков и трое его сослуживцев вызвались добровольно. В тот день, выполняя задание командования, их рота в точности справилась со всеми боевыми заданиями и уже собиралась возвращаться назад, когда на помощь разбитым душманам неожиданно подошел другой многочисленный отряд мятежников.

Силы были явно не равны, и, чтобы спасти остальных, четверо 19-летних ребят, в том числе и сержант Поляков, вызвались прикрывать их отход. В живых из них не осталось никого.

Из книги памяти «Черный тюльпан»:

«10 июля 1985 года второй роте, в которой служил сержант Поляков, была поставлена задача – уничтожить банду мятежников в ущелье Пандшар в районе населенного пункта Пишгор и обязательно захватить «языка».

Рота задачу выполнила, но на помощь мятежникам подошла другая крупная банда. Сергей с тремя сослуживцами вызвались прикрыть отход роты. Лично уничтожив пятерых мятежников, Сергей погиб».

Хоронили Сережу очень многолюдно. Кто-то командовал похоронами, заказывал поминальный обед, что-то говорил во время гражданской панихиды, но отца Сергея, Николая Тимофеевича, все это как бы обходило стороной.

В сознании убитого горем отца (мама, Нина Никофоровна, умерла намного раньше) никак не укладывалось понятие о том, что в чужом цинковом гробу лежит его сыночек Сереженька. И только мысль о том, как хорошо, что этого не видит мама, нет-нет да приходила в голову.

Некоторое время спустя Николаю Тимофеевичу был вручен орден Красного знамени, которым, за совершенный подвиг, его сын Сергей был награжден посмертно.

Похоронили Сергея 19 июля 1985 года. А 20 числа того же месяца отцу Сережи, Николаю Тимофеевичу Полякову, судьба послала еще одно испытание. Ровно через десять дней после гибели сына от него пришло письмо из Афганистана, в котором Сережа заверял: «Папа, у меня все хорошо. Больше находимся в горах, ходим только за водой…» А в конце стояла дата – 10 июля 1985 года.

…Обстрел из засады прекратился неожиданно, как и начался. Пулей слетевшие в машину десантники ждали появления прикрывавшего их отход командира. Еще не привыкшие к тишине уши заложены эхом недавней стрельбы так, что последнего одиночного выстрела не слышал никто. Появившийся в люке БМД сержант медленно сполз на колени ребят. Силясь что-то сказать, дважды еле слышно прошептал: «Мама» и… замолчал навсегда. Ему было девятнадцать.

В официальном сообщении родителям это выглядело так: «31 января 1987 года Александр Николаевич Харламов в составе подразделения выполнял боевое задание по уничтожению банд формирования мятежников. Завязался бой, и в этом бою Александр погиб…». Это было в Афганистане.

В тот день Саша возвращался из госпиталя в Джалалабаде. Городок Асадабад, провинция Кунар, где служил Александр Харламов, находился неподалеку от Пакистанской границы. Ехать туда было неблизко, да и на Афганских дорогах опасность подстерегала повсюду. Но в этот же день из Джалалабада в часть, где служил Саша, отправлялась БМД с молодыми бойцами, которые везли для части переходящее Красное знамя, а потому, отказавшись от «вертушки» Саша поехал с ребятами.

Всю дорогу «старики» обменивались новостями, а «молодежь» слушала их, затаив дыхание. И вот, когда до городка оставались считанные километры, раздались неожиданные выстрелы. Засевшие в засаде душманы решились на дерзкий и отчаянный шаг. Близость воинского подразделения таила в себе опасные последствия, и они использовали свой главный козырь – неожиданность. С первыми выстрелами Саша на правах старшего по званию и более опытного бойца приказал ребятам спуститься в машину.

Отстреливаясь из автомата, прикрывал их отход до тех пор, пока в люке БМД не скрылся последний. До спасительного спуска в укрытие оставалось совсем немного, но все решил выстрел из снайперской винтовки. Пуля попала Саше в голову, но умер он не мгновенно.

Позже однополчанин и друг Александра Михаил Чирков уверенно скажет его родителям, что, будь то ранение не в голову, «уральский медведь» Саша Харламов, как дружески-уважительно называли его ребята за железное здоровье, выжил бы непременно.

А несколько дней спустя тело Александра Харламова под кодом «груз-200» было доставлено на Урал в сопровождении полкового санинструктора. Хоронили Сашу и стар, и млад. В день похорон дома и улицы его родного Половинного будто вымерли, и только на площади у ДК, где стоял гроб с погибшим, собралась многосотенная толпа провожающих. На кладбище – гражданская панихида и троекратные залпы в воздух.

Посмертно Александр Николаевич Харламов за мужество и отвагу был награжден орденом Красной звезды. А год спустя, приказом от 15мая 1988 года - медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа».

Минометчик Анатолий Татаркин умирал тяжело. Из последних сил его молодое, физически развитое тело сопротивлялось жестоким болям и высочайшей, почти запредельной температуре. Но страшная болезнь оказалась сильней. Он умер в Афганистане 7 декабря 1988 г., не дожив до своего 20-летия 48 дней.

Из книги памяти «Черный тюльпан»:

«Татаркин Анатолий Владимирович – рядовой, минометчик, родился 24 января 1968 г. в г. Кировграде. Работал на КМК. В Вооруженные силы СССР призван 4 мая 1987 года. Служил в учебном подразделении ВДВ в Литве, после чего был направлен в Афганистан в минометную батарею в/ч П/п 35919 350 гвардейского парашютно-десантного полка.

В составе парашютно-десантного подразделения неоднократно принимал участие в боевых операциях. Зимой Анатолий тяжело заболел и был госпитализирован. 7 декабря 1988 г. гвардии рядовой Татаркин умер.

О смерти Анатолия Татаркина в поселковом Совете Белоречки узнали еще накануне. На белореченской машине гроб с телом юноши из аэропорта был доставлен в морг. Но отдавать его родителям ранее, чем за два часа до похорон было категорически запрещено. Обливаясь горькими слезами, мама Анатолия - Зинаида Ивановна умоляла сотрудников военкомата разрешить ей забрать сына домой. Но нарушить приказ не решался никто.

Тогда отчаявшиеся родители обратились за помощью в горком КПСС и областной военкомат. После чего гроб с телом Анатолия был доставлен в Белоречку. При огромном скоплении народа Анатолия Владимировича Татаркина хоронили 12 декабря 1988 года. Взрослые и дети, старики молодежь шли к дому Татаркиных, чтобы проводить в последний путь земляка, друга и просто отличного парня. В поселке Анатолия любили и уважали все…

Приказ – штурмовать Сунженский мост, как оказалось впоследствии, был явно преждевременным. Важнейший стратегический объект на подступах к Грозному матерые, до зубов вооруженные бандиты-боевики охраняли, как «зеницу собственного ока».

Шансов на успех у федералов не было практически никаких. В тот день, 19 января 2000 года, сами того не подозревая, они шли на явную смерть. Одна только мотострелковая рота из ста с небольшим человек убитыми потеряла – восемьдесят. Со слов очевидцев, их трупы собирали через двое суток после боя. И, наверное, именно поэтому официальной датой их гибели был установлен день 21 января.

Позже виновный в гибели солдат командир будет разжалован и смещен с должности, но облегчения это никому не принесет.

Живым из того страшного боя не вернулся и 19-летний Виталий Андреевич Бибин. Более двадцати дней его замерзшее, упакованное в черный мешок тело лежало в каком-то ангаре среди сотен однополчан. А дома, в далеком уральском поселке Белоречка возвращения сына ждали, скрывая тревогу, родители Вера Александровна и Андрей Александрович и юная сестренка Леночк.а

По военным меркам время службы Виталия подошло к концу, и многие из его сослуживцев были уже дома. Ждали домой и Виталия, но судьба распорядилась по-своему.

О гибели сына родители узнали от живущей в Новоуральске бабушки Виталия ( на службу в ряды СА он призывался новоуральским военкоматом), которая и сообщила им эту страшную весть.

Правда тогда гибель Виталия официально была еще не установлена. И кто-то из ближайших родственников должен был ехать на опознание в Чечню. Сделать это самой маме Виталия Вере Александровне не позволили сотрудники военкомата, и только более года спустя она узнала, почему.

На Северный Кавказ поехал отец Виталия - Андрей Александрович Бибин. То, что он там увидел, нельзя назвать просто страшным. Это была кошмарная нечеловечески жуткая картина: огромные, наполненные черными мешками с трупами ангары и множество машин с маркировкой – «груз-200», которые не останавливали даже для досмотра.

Сына Андрей Александрович тогда опознал, и к ужасу от увиденного прибавилось всепоглощающее, безудержное горе потерявшего ребенка отца.

Естественно, что вынести такое материнское сердце просто бы не смогло, потому-то и были так тверды в своем нежелании - отпускать Веру Александровну в Чечню сотрудники Кировградского военкомата.

ПОХОРОНЫ Виталия собрали множество людей. Тагильчане и кировградцы, новоуральцы и белореченцы шли к дому Бибиных нескончаемым потоком, и удержаться от слез удавалось только мужчинам. В тот страшный февральский день 2000 года Белоречка проводила в последний путь погибшего в Чечне парня – Виталия Андреевича Бибина. Ему было девятнадцать.

А несколько месяцев спустя маме Виталия Вере Александровне Бибиной был вручен орден Мужества, которым ее сына наградили посмертно.

Ежегодно 21 января на белореченском кладбище собирается множество людей. Они приходят почтить память Виталия. И пусть так будет ВСЕГДА!